Журнал «Одиссей» выпустил коллективную монографию «Агрессия демонов и гнев святых» под редакцией А.Б. Герштейн А.Б. Vox medii aevi публикует отрывок из введения об осмыслении противоборства между мирами святых и демонов.
За более подробной информацией о книге, в том числе для ее приобретения, можно обратиться по адресу odysseus1989j@gmail.com
А.Б. Герштейн
ВВЕДЕНИЕ
Противоборство добра и зла — одна из основных философских и этических категорий человеческого сознания, идёт ли речь о древнем обществе или цивилизации постмодерна. «Добро» и «зло» связывалось у людей и с сущностью самой человеческой природы, и с персонажами из иного мира — духами, богами, святыми, демонами и др. Человеческое воображение наделяло их способностью принимать непосредственное участие в судьбе индивида, какой-либо группы или народа в целом; от них ожидали покровительства или ущерба. В любом обществе существовала система жертвоприношений и ритуалов, направленная на задабривание злых духов и получение благосклонности божеств. Представления о взаимодействии человека с существами из потустороннего мира нашли своё отражение в многочисленных памятниках изобразительного искусства, религиозно-философской мысли, а также в фольклоре разных народов.
В ноябре 2018 г. редколлегия альманаха «Одиссей» и Отдел исторической антропологии и истории повседневности Института Всеобщей Истории РАН провели Круглый стол под названием «Агрессия демонов и гнев святых: жесты и орудия противостояния». Материалы этих выступлений мы представляем читателю в этой коллективной монографии. Историков, искусствоведов и историков западноевропейской средневековой культуры заинтересовал один иконографический сюжет — фигура святого или демона, замахивающегося дубиной/палицей/крюком на своего противника[1]. В публикуемых статьях анализируются сцены, в которых Богоматерь заносит над демоном дубину, «положительный» герой борется с «тёмными» силами, а черти, ведьмы и колдуны пытаются различными способами причинить ущерб людям.
Такой пристальный интерес авторского коллектива к позе замахивающейся фигуры, поиску смыслов, функций и символики подобных изображений, разумеется, не случаен. Исследование жестов в средневековой культуре с последней четверти XX в. всё чаще становится предметом изучения специалистов разных направлений гуманитарного знания[2]. Это вполне обосновано, так как, по выражению классика медиевистики Жака ле Гоффа, средневековая цивилизация, где общались устно вплоть до XIII в., была «эпохой жеста, а не письменного слова»[3]. Соответственно, в положении тела и движениях человека раскрывались разнообразные социальные практики того времени[4]. Язык поз и жестов был в Средневековье таким же общепринятым средством коммуникации, как письменная речь — сегодня.
В то же время, заметим, телодвижения человека выражали его внутреннее состояние и настроение[5]. Стоит отметить, что в разных культурах один и тот же жест мог иметь различный смысл. Он историчен, и, чтобы понять его значение и функции в конкретном обществе, исследователю важно рассматривать жест в широком социо-культурном контексте. В некоторых случаях, напротив, одна и та же эмоция (поза и мимика) персонажей показана разными изобразительными средствами, как, например, у «добрых» и «злых» действующих лиц, чтобы у зрителя не возникало сомнений, какова истинная сущность изображённого героя[6].
Если агрессивное поведение, устрашающие жесты обитателей ада по отношению к людям или даже к святым вполне ожидаемы (собственно, одна из основных «обязанностей» демонов — всячески мучить души грешников), то аналогичные позы святых и Богоматери, несвойственная им «воинственность», вооружённое сопротивление злу — явление, на первый взгляд, удивительное, ведь «светлым» силам в христианстве традиционно присущи в первую очередь такие качества как миролюбие, смирение, доброта и умеренность. Поэтому парадоксальный сюжет «вооружённого добра» и его иконографическое воплощение оказываются крайне интересным предметом для изучения духовной культуры общества. В частности, изучение иконографии «Madonna del Soccorso» («Мадонна, приходящая на помощь») в сопоставлении с дидактической литературой Средневековья и философскими сочинениями дополняет наши знания о том, что в средневековом социуме понималось под праведным/греховным гневом, каковы были его приметы. Также через этот сюжет авторы выясняют не только то, как изображались мимика и в целом как представлялась средневековому человеку роль положительных и отрицательных персонажей, когда те и другие замахиваются на оппонента, но и то, как эти иконографические принципы объяснялись в письменных источниках. В статьях, посвящённых агрессии демонов и гневу святых, исследователи раскрывают черты так называемого визуального синтаксиса (Жан-Клод Бонн, Жером Баше) изобразительных источников[7], показывая, как именно аспекты композиции, расположение фигур, световые решения, оппозиции и (а)симметрия поз конструируют общий смысл образов, заложенный во фреске (картине) и понятный зрителям.
Центральный сюжет работ коллективной монографии «Агрессия демонов и гнев святых в средневековых текстах и изображениях», однако, не является только средневековым феноменом. Образ героя-защитника — один из древних архетипов мировой культуры и искусства[8]. На примере мотивов «борца со злом» и «Madonna del Soccorso» авторы статей подтверждают концепцию Аби Варбурга о трансляции древнегреческих и древнеримских «формул пафоса» в искусство последующих эпох, в нашем случае – в средневековую иконографию. При сохранении главной интенции, жеста и экспрессии античных фигур, как показано в исследованиях, меняются детали средневековой композиции, и с помощью новых черт всему изображению придаются смыслы, актуальные уже именно для времени Средневековья[9].
Изображения «Madonna del Soccorso» в церквах, иконах и на страницах рукописей — далеко не единственное пространство, где выражались упования человека на чудесного заступника от злых сил. Этот сюжет можно найти в источниках различных жанров — проповедях, сборниках exempla, Библиях для бедных, житиях святых, дидактической и визионерской литературе, фольклорной традиции, демонологических трактатах, в иллюминированных Псалтирях XIII-XIV вв. для знати (например, Псалтирь королевы Марии, 1310-1320) и часословах. Мотив заступничества Девы Марии («Чудеса св. Марии») бытовал в текстах и изображениях, а также в весьма распространённом цикле паралитургических песен («Cantigas de Santa Maria», конца XIII — первой половины XIV в.)
Иными словами, через темы «героя-защитника от зла» и «агрессии демонов» исследователи раскрывают общие для всей средневековой цивилизации аспекты религиозности общества, его повседневных практик, ритуалов, ментальности.
Как известно, в средневековом социуме считалось, что мир земной и потусторонний взаимопроницаемы, святые и демоны могут появляться на земле, оказывая существенное влияние на судьбу человека. Поэтому, как показывают статьи этой коллективной монографии, поведение потусторонних персонажей изображалось авторами письменных и визуальных источников во многом похожим на людские действия. Существа из иного мира наделялись человеческими эмоциями — гневом, страхом, желанием защитить или навредить. Так же, как и люди, они представали наивными или искушёнными, способными шутить, сострадать, побеждать в интеллектуальных спорах с людьми или, напротив, оставаться в дураках.
Среди антропоморфных атрибутов ангелов и демонов, которыми их наделяло средневековое воображение, авторский коллектив особенно интересовали агрессивные позы и жесты, угрожающие применением грубой силы, а также эмоции гнева. Вера в возможность физического взаимодействия ангелов и демонов со смертными[10] органично укладывалась в общую картину мира средневекового человека. Здесь мы имеем дело с характерной особенностью сознания рассматриваемой эпохи: в Средние века для индивида окружающий мир постоянно являл «материальность духовного и спиритуальность телесного»[11] (А.Я. Гуревич). Показательно, как пересекаются эти два пространства у авторов демонологических трактатов[12]. Описанные ими в деталях способы и «механика» нанесения людям вреда, который якобы причиняли бесы, служили свидетельством того, что злые силы не только обладают потенциальной возможностью, но и активно действуют в земном мире.
Важно отметить, что, хотя святые и демоны наделялись некоторыми антропоморфными атрибутами и жестами, само противоборство, в котором они участвовали, понималось средневековым обществом в эсхатологических категориях — как визуальное воплощение ключевой для всей христианской культуры идеи о борьбе добрых и злых сил за душу человека. Таким образом, работы, собранные в этой книге, показывают, что сюжет из истории средневековой демонологии и агиографии, считавшийся до недавнего времени маргинальным, претендует на место одного из центральных в искусстве и, что более важно, в культуре Средневековья в целом. Мы надеемся, что читатель, знакомясь со статьями, согласится с основным заключением авторского коллектива: людьми прошлого изображение «считывалось» как текст, а смыслы, заложенные в визуальных источниках, способны предоставить нам столь же богатую информацию об исторической эпохе, как и письменные памятники.
[1] О техниках и приспособлениях, с помощью которых демоны истязали души грешников, см., например: Baschet J. Les justices de l’audelà: les représentations de l’enfer en France et en Italie, XIIe-XVe siècle. Rome, 1993; Махов А.Е. Средневековый образ: между теологией и риторикой, опыт толкования визуальной демонологии. М., 2011. См. также статью А.В. Пильгуна в этой книге.
[2]См., например: Garnier F. Le Langage de l’image au Moyen Age. Signification et symbolique. P., 1982; Schmitt J.-C. La raison des gestes dans l’Occident médiéval. P., 1990 (2008); Riten, Gesten, Zeremonien. Gesellschaftliche Symbolik in Mittelalter und Früher Neuzeit / Hrsg. von E.Bierende, S.Bretfeld, K.Oschema. B., 2008.
[3] Ле Гофф Ж. Цивилизация Средневекового Запада. М., 1992. C. 90.
[4] Ле Гофф Ж., Трюон Н. История тела в Средние века. М., 2016. С. 153.
[5] Ср. об этом: Там же. С. 160.
[6] Об этом см. статью А.Е. Махова. О разделении жестов у «благочестивых» героев и гримас (кривляний) инфернальных персонажей см. также: Ле Гофф Ж., Трюон Н. Указ. соч. С. 160.
[7]Наш альманах уже знакомил читателей с работой одного из ведущих специалистов по истории жеста в Средневековье о визуальном синтаксисе, см.: Баше Ж. Средневековые изображения и социальная история: Новые возможности иконографии // Одиссей. Человек в истории. М., 2005. С. 152-190.
[8] Этому посвящена работа М.Г. Пивень.
[9] Подробнее об этом см., в особенности, статью М.А. Рогова, в которой, в частности, устанавливается связь между распространением в церквах Северной и Средней Италии росписей с сюжетом «Madonna del Soccorso», где палица Богоматери символизировала Святой Крест, и борьбой августинцев против практики позднего крещения.
[10] Об этом см. статью Н.Ю. Живловой, где воздух, земля и вода являются одновременно пространством, в котором разворачивается сражение за душу челвека между святыми и демонами, и выступают как средство их борьбы.
[11] Гуревич А.Я. Дух и материя. Об амбивалентности повседневной средневековой религиозности // Культура и общественная мысль: Античность. Средние века. Эпоха Возрождения. М., 1988. С. 123.
[12] См. об этом статью Г.В. Бакуса.