В издательстве «Центр гуманитарных инициатив» вышла книга Ованеса Акопяна «Волки в овечьих шкурах: “Рассуждения против прорицательной астрологии” и ренессансная мысль Италии конца XV – начала XVI века». Vox medii aevi публикует фрагменты из двух глав, посвященные трактату Джованни Пико делла Мирандола.
Часть 2, Глава 1 (с. 45–49)
В своей книге о Джованни Пико Ф. Рулье заметил, что «Рассуждения против прорицательной астрологии» — текст, который не поддается полноценному анализу[1]. С этим заявлением сложно не согласиться. Пико начал писать этот трактат в 1493 году и работал над ним до своей смерти в 1494-м. Монументальный труд остался неоконченным, на момент смерти автора он составлял 12 частей — книг.
Трактат действительно представляет определенные сложности для исследователей. Пико не успел отшлифовать свой текст, поэтому его трудно читать из-за обилия информации и большого числа прямых или скрытых отсылок на многочисленные источники, а также частых повторений. При этом первые шесть книг хорошо структурированы и выделены по определенной тематике, хотя часто сюжетно переплетаются; последние книги выглядят более скомканными. Особенно при чтении последней, двенадцатой, книги создается впечатление незавершенности, как будто не поставлен важный акцент в самом конце трактата. По словам биографа Джованни Пико, его племянника Джанфранческо Пико делла Мирандола, дядя планировал завершить свой трактат тринадцатой книгой[2]. Никаких набросков этого финала до нас не дошло.
Тем не менее, определенный авторский замысел можно понять по самому строению трактата. Пико исходит из нескольких основных положений, которые стремится доказать по мере развития своего повествования: 1) астрология ложна как наука; 2) ложны ее методы; 3) она сама по себе является измышлением астрологов, между которыми часто нет согласия. На основе этих трех принципов он выстраивает последовательность книг и глав[3].
Первая и двенадцатая книги посвящены истории астрологии, то есть должны, по мнению Пико, объяснить его третье базовое положение. В начале своего труда он стремится выделить тех авторов, которые в своих сочинениях резко осуждали астрологию и усматривали в ней опасное суеверие. В последней же книге Пико концентрируется на истории возникновения астрологии на Ближнем Востоке и ее дальнейшем распространении среди греков, латинян, арабов и христиан. В этих обрамляющих трактат книгах он, кроме того, пытается объяснить причины, обусловившие успех астрологии и позволившие ей «помрачить умы людей всякого возраста, положения и пола«[4]. После вводной первой книги следует целый перечень книг, в которых Пико через отдельные составляющие астрологического учения критикует его сущность. Во второй книге наибольший интерес представляют четвертая и пятая главы, где Пико осуждает христианских астрологов, которые попытались применить принципы, противные самому духу религии, для подтверждения христианских догматов. Третья книга, самая пространная, посвящена преимущественно физическим и космологическим аспектам критики астрологии. Здесь Пико подробно останавливается на ряде важнейших терминов, которые в теоретическом отношении могли бы быть использованы в астрологических построениях, и доказывает, что за влиянием светил скрывается не детерминированное определение судьбы человека, а лишь физическое воздействие. Замечу, что в силу значимости рассматриваемых в книге философских категорий исследователи чаще всего придают первоочередное значение именно их анализу, порой совершенно пренебрегая остальным содержанием трактата. В четвертой книге Пико продолжает свои рассуждения о том, что небо не определяет судьбы людей, а многие ирреальные события, которые астрологи привыкли приписывать расположению звезд, относятся к сфере чудесного, доступной только Богу. Все последующие книги, с пятой по одиннадцатую, посвящены критике отдельных астрологических практик и доказательству их ложности. Нельзя сказать, что все эти разделы были разработаны автором с одинаковой тщательностью. Лучше других структурирована пятая книга, где Пико обрушивается на теорию «великих конъюнкций», описанную Абу Машаром, а позже перенятую некоторыми западными средневековыми мыслителями. В других книгах он останавливается на таких вопросах, как предсказания о рождении, теория «великого года», система деканов. В целом он стремится найти недостатки во всех известных ему составляющих астрологического учения, правда, как я уже отметил, во второй половине сочинения Пико по понятным причинам не всегда смог представить их систематическую критику.
С трактатом Пико связана другая важная проблема: до сих пор точно неизвестно, написаны ли «Рассуждения» самим Джованни Пико. Как уже было сказано выше, текст Пико остался незавершенным. Он был опубликован спустя два года после смерти автора в 1496 году. Издателем собрания сочинений Пико, куда вошли «Рассуждения», выступил его племянник Джанфранческо Пико. С этого момента возникло мнение, что «Рассуждения», а также ряд других текстов из наследия Джованни Пико, были подвергнуты переработке и корректировке[5]. В пользу этой точки зрения обычно приводят следующие доводы. Хорошо известно, что Джанфранческо Пико был ярым сторонником Савонаролы; вполне вероятно, что он мог придать труду своего дяди глубоко религиозный характер, который был бы выгоден доминиканскому проповеднику в борьбе против заблуждений его века. Нам известно, что при жизни философа увидели свет лишь три его сочинения[6], другие же оставались неизвестными. Тексты для издания выбирал как раз племянник, который мог позволить себе некоторые вольности в публикации тех текстов, которые могли, по разным причинам, его недостаточно устраивать[7]. Кроме того, рукопись «Рассуждений» не сохранилась: публикация 1496 года — единственный доступный нам текст. Таким образом, проверить, вносил ли Джанфранческо Пико какую-то правку в оригинальный текст, физически невозможно. Наконец, в подготовке публикации «Рассуждений» Джанфранческо помогал гуманист и медик Джованни Майнарди, который был известен своим негативным отношением к астрологии. В некоторых документах, дошедших до нас, Джанфранческо замечает своему коллеге, что он был вынужден подправить текст «Рассуждений«[8]. Однако, судя по всему, речь идет о грамматических ошибках, допущенных Джованни Пико, и разъяснении наиболее непонятных фрагментов трактатов, которыми изобилует вторая половина трактата. Тем не менее нельзя не признать, что Джанфранческо Пико сыграл важную роль в создании легенды своего дяди.
Будучи религиозным радикалом, Джанфранческо, по всей видимости, болезненно относился к каббалистическим и магическим увлечениям своего знаменитого родственника. Желание сделать из Джованни Пико истинного христианского мыслителя отразилось в двух главных проектах, которые Джанфранческо связывал с памятью о своем дяде: издании Opera omnia 1496 года и Vita Джованни Пико, составленной племянником. В «Жизнеописании» основной мотив, на котором Джанфранческо акцентирует внимание читателя, касается «возвращения» Джованни Пико в лоно Церкви[9]. Неудавшийся диспут в Рим вкупе с каббалистическими интересами привели Джованни Пико к разрыву со Святым Престолом. Признавая глубину познаний Джованни Пико в философии и теологии, он одновременно признает еретический характер ранних сочинений своего дяди. «Жизнеописание», таким образом, превращается в историю о том, как заблудший Джованни Пико вновь встал на истинный путь и вернулся в Церковь. Основным положительным импульсом для этого Джанфранческо называет знакомство Джованни Пико с Савонаролой.
Из всего этого можно сделать вывод, что отношение племянника к своему дяде было двойственным и непростым. Очевидная тенденциозность «Жизнеописания» и исчезновение манускрипта лишь усиливают подозрения. Однако достаточно ли этого для того, чтобы утверждать, будто Джанфранческо исказил оригинальный текст «Рассуждений против прорицательной астрологии»? Астрологических воззрений самого Джанфранческо и отдельных фрагментов «Рассуждений», наиболее сомнительных с точки зрения авторства Джованни Пико, мы коснемся позже. Пока же полезно понять, как возникла легенда о том, что Джанфранческо и Майнарди переписали «Рассуждения» в интересах Савонаролы.
Традиция приписывать племяннику отдельные вкрапления в текст дяди восходит к концу XV века. Важнейшее сочинение, о котором следует говорить применительно к этой традиции, принадлежит перу Лучо Белланти, сиенского медика и астролога. В 1498 году, уже после казни Савонаролы, он написал трактат «Защита астрологии против Джованни Пико делла Мирандола«[10]. По его мнению, в период написания своего трактата Пико уже находился под значительным влиянием Савонаролы, что определило религиозную направленность его труда. Белланти не исключает вероятность того, что уже после смерти Пико «Рассуждения» были намеренно изменены. Однако на такой основе трудно делать далеко идущие выводы. Для Белланти, Пико — сторонник Савонаролы, и одна из целей его «Защиты» заключалась в том, чтобы косвенно опорочить последнего. Более того, Савонарола, как хорошо известно, написал собственное сочинение «Против астрологов», где постарался, по его словам, переложить для простого народа содержание труда Пико[11]. Белланти, уже после смерти обоих своих противников, постарался противопоставить их критике идею христианской астрологии, которая была распространена еще у средневековых авторов. Его критика кажется предвзятой и не основана ни на чем, кроме указаний на духовную близость между Пико и Савонаролой. Этой же точки зрения придерживались астрологи более позднего времени: похожие рассуждения можно встретить в трудах Луки Гуарико и Франческо Джунтини[12]. Но считать такие данные достоверными и не подлежащими критике, разумеется, не стоит, поскольку они кажутся субъективными. Тем не менее, традиция, восходящая к трактату Белланти, по-прежнему остается сильной.
Таким образом, заявления о нарушении аутентичности текста кажутся спорными. Правда, для окончательного разрешения этого вопроса некоторые ученые требуют выполнения глубокого текстологического анализа, возможно, с применением статистических данных[13]. Пока же status quaestionis лучше всего суммирует недавняя статья Б. Копенхейвера: ни история создания, ни литературный стиль «Рассуждений» не могут служить достаточным доказательством неаутентичности последнего трактата Джованни Пико[14]. Напротив, существует целый ряд аргументов в пользу противоположного мнения. Прежде всего, это несомненное почтение и привязанность Джанфранческо Пико к своему дяде: хотя он не одобрял каббалу и прочие магические занятия, он оставался верен памяти Джованни Пико и в остальных известных нам случаях не исказил его оригинальные сочинения. Почти легендарный статус Пико как главного христианского каббалиста как будто противоречил антиастрологическому характеру «Рассуждений» и мог ввести в заблуждение некоторых его современников; но это не отменяет определенной и очевидной трансформации его философских воззрений. Наконец, грандиозность замысла произведения и невероятная эрудиция автора — характерные атрибуты творчества старшего Пико, сделавшие его знаменитостью европейского масштаба. Все это позволяет предположить, что перед нами — аутентичное сочинение Джованни Пико. Тем не менее точка в споре об авторстве «Рассуждений» еще не поставлена.
Часть 3, глава 1 (с. 153–156)
Внезапная смерть Джованни Пико делла Мирандола повлияла на дальнейшую судьбу «Рассуждений против прорицательной астрологии». Сперва последний трактат Пико распространялся в списках, пока в 1496 году свет не увидело болонского издание Opera omnia. Таинственные обстоятельства кончины автора и заметная и резкая эволюция его позиции в отношении к астрологии не могли не вызвать сомнений. Поэтому далеко не все современники поддержали критический выпад Джованни Пико. Вторая часть этого исследования будет посвящена реакции на «Рассуждения». В ней я коснусь как работ сторонников Джованни Пико, так и его противников. Важно заметить, что некоторые из них были лично знакомы с Пико или входили в число первых читателей «Рассуждений», иногда даже до публикации 1496 года.
Сразу после смерти Пико 17 ноября 1494 года по Флоренции поползли слухи, что граф Мирандолы был убит. Возможным «заказчиком» называли ненавистного Савонароле и печально известного папу из рода Борджиа — Александра VI. Дело в том, что до 1493 года Джованни Пико по-прежнему находился под церковным отлучением, наложенным на него предшественником Александра VI Иннокентием VIII. Вступив на престол апостола Петра, Александр VI даровал помилование опальному философу и вернул его в лоно Церкви. Публикуя собрание сочинений дяди, набожный Джанфранческо Пико предварил Opera omnia этой буллой Александра VI[15]. Однако, как считается, Пико не ответил на это должной благодарностью: в конфликте между Святым Престолом и феррарским «пророком» Савонаролой Пико, как и многие его товарищи, принял сторону последнего. Кроме того, Пико симпатизировал французский король Карл VIII — причиной тому стало краткое, но, по всей видимости, яркое пребывание в Париже в 1485 году. Как раз к ноябрю 1494 года Карл VIII, развязавший Итальянские войны, подходил ко Флоренции, где его готовились встретить со всеми возможными почестями. Именно 17 ноября, в день вступления Карла VIII во Флоренцию, Джованни Пико скончался. Двумя месяцами ранее умер его ближайший друг и коллега Анджело Полициано.
Синхронность этих событий породила сомнения в естественном характере смерти Пико и Полициано[16]. Во Флоренции даже рассказывали о монахах, специально подосланных в город для убийства двух мыслителей и, что в данном контексте важнее, видных сторонников режима Савонаролы. Недавнее исследование останков Пико и Полициано показало повышенное содержание мышьяка[17]; эксперты и журналисты предположили, что это может служить доказательством убийства. Тем не менее точка в этом вопросе пока не поставлена.
История с возможным убийством сыграла важную роль в формировании мифа о Джованни Пико и идеально сочетается с другими элементами его легенды. Он, несомненно, стал знаменитостью общеевропейского масштаба еще при жизни. Его современников, не последних интеллектуалов в истории человечества, поражали глубина и широта его познаний. Видимо, особое восхищение вызывали лингвистические способности Пико, которые, как мы уже видели выше, были отчасти преувеличены. Однако легенды продолжали сравнивать Пико с понтийским царем Митридатом, который будто бы владел 22 языками. В начале 1490-х годов для молодых европейских гуманистов стало хорошим тоном приезжать на аудиенцию к Джованни Пико во Флоренцию. Так, например, поступил крупнейший впоследствии французский гуманист первой половины XVI века и будущий переводчик Священного Писания на французский язык Жак Лефевр д’Этапль[18]. Приехав во Флоренцию и познакомившись с Пико и Фичино, Лефевр д’Этапль был настолько вдохновлен общением с итальянскими мэтрами, что решил перенести плоды «prisca theologia» во Францию[19]. По примеру Фичино он составил трактат о натуральной магии, однако этот текст так и не увидел свет[20]. Более того, решение Лефевра д’Этапля не публиковать это сочинение кажется осмысленным: уже в начале XVI века он существенно видоизменяет структуру «prisca theologia» Фичино и критикует флорентийских предшественников за чрезмерное увлечение магией[21]. Но это произойдет через 15 лет после смерти Пико. Пока же Пико продолжает внушать пиетет своим более юным коллегам. Важнейшим импульсом, который европейской ренессансной культуре придали каббалистические штудии Пико, стало повсеместное изучение древнееврейского языка[22]. Его таинственная смерть и странная судьба последнего трактата, на первый взгляд, столь не похожего на все остальное, что им было написано, не могли не добавить романтических красок к портрету героя.
Выше мы уже коснулись споров об аутентичности «Рассуждений против прорицательной астрологии». Поднятый Лучо Белланти вопрос об искажении оригинального текста и возможном участии в этом начинании Джанфранческо Пико и Савонаролы — не единственная трудность, с которой приходится иметь дело. Нельзя не упомянуть, что самого Джованни Пико порой обвиняли в плагиате. Правда, не до конца остается ясным, какой текст современники считали источником «Рассуждений». Ничто, тем не менее, не указывает в пользу предположения Д. Уокера о том, что Пико в своей работе опирался на «Рассуждение против мнений астрологов» Фичино. Наиболее интересное свидетельство о возможном плагиате обнаружил советский историк А. Х. Горфункель. В издании «Рассуждений», вышедшем в Страсбурге в 1504 году, Горфункель нашел пометку, что Иоханнес Шёнер видел в доме епископа Бамберга книгу, из которой Джованни Пико делла Мирандола будто бы списал все содержание и выдал это за собственное оригинальное сочинение. Кроме того, в маргиналии сказано, что Иоахим Ретик узнал об этом от самого Шёнера[23]. В этом контексте имя Ретика кажется чрезвычайно важным. Единственный ученик Николая Коперника, Ретик отвечал за публикацию великого труда своего учителя, «О вращении небесных сфер». Кроме того, Ретик был известен как астролог[24]. По предположению С. Кароти, в пометке из страсбургского издания говорится об антиастрологических текстах Николая Орема[25]. Интересно, что Кароти, а вслед за ним и Э. Гарэна[26], поддержавший младшего коллегу, не ссылаются на находку Горфункеля, хотя, по всей видимости, они пользовались именно ею. Джованни Пико действительно ссылался на Николая Орема, однако никаких убедительных доказательств серьезного и масштабного плагиата у нас нет. Что видел Шёнер в доме бамбергского епископа, нам остается только гадать.
Таким образом, картина восприятия «Рассуждений» сложна. С самого конца XV века среди определенной группы европейских интеллектуалов «Рассуждения» воспринимались всего лишь как религиозно мотивированная инвектива против астрологов, которые безосновательно пытаются проникнуть в сферу божественного. Отсюда же архаичное объяснение, что Пико выступает против астрологии, поскольку она противоречит «достоинству человека». Все остальное содержание трактата, а это примерно 2/3 от всего текста, как будто игнорировалось. Как мне видится, неоднозначному отношению к последнему трактату Джованни Пико способствовали два фактора. Первым стал портрет дяди, который стремился племянник Джанфранческо Пико. Второе обстоятельство связано с именем самого влиятельного сторонника Пико в его борьбе с астрологией — Джироламо Савонаролой, к тому моменту уже бывшем фактическим правителем Флоренции.